Очень многие статьи этого номера посвящены Закону о жестовом языке. Согласна с нашим президентом В. Н. Рухледевым, что радость, конечно, есть, но эйфории нет совсем. Наверное, на это есть три причины: 1) слишком много сил и лет жизни ушли на то, чтобы Закон наконец-то был принят; 2) много беспокойства вызывает реализация Закона; 3) удручает слабая информированность общества о жестовом языке.
В данном материале я бы хотела остановиться на последнем. Действительно, откуда обычным людям знать о жестовом языке, если они никаким образом не связаны с глухими? Широкая общественность черпает сведения из скудных, зачастую далеко некорректных или просто неверных материалов СМИ. Всплески интереса к жестовому языку и глухим обычно случаются два раза в год: на Международный день глухих в сентябре и на День инвалидов в декабре. После принятия Госдумой Закона о ЖЯ в первом чтении 24 октября прошлого года СМИ также немного пожужжали с типичными вопросами: «А что все жестовые языки разные?», «А один знак это одна буква или одно слово?», «Что теперь все руками махать обязаны?». Подписание В. Путиным Закона 30 декабря стало лучшим новогодним подарком, но ТВ было занято «Иронией судьбы» и музыкальными шоу, а популярные газеты спокойно ушли на каникулы. Естественно, пропагандой ЖЯ, в хорошем смысле этого слова, мы — ВОГ, учебные заведения, переводчики, лингвисты — должны целенаправленно заниматься вместе со СМИ, чтобы РЖЯ стал таким же узнаваемым и престижным языком, как американский жестовый язык, многие национальные ЖЯ в Европе.
Однако лично меня куда больше беспокоит непонимание САМИМИ глухими понятия «русский жестовый язык», хотя термином научились жонглировать уже очень многие. Картина весьма печальная, причем, это затрагивает все категории глухих, независимо от их образования, проживания, рода деятельности. Хотя надо отдать должное ряду сайтов, в том числе и официальному сайту ВОГ, которые много делают в плане разъяснения специфики ЖЯ. «ВЕС», казалось бы, систематически пишет об этом (жаль, что молодежь не помнит полемику Г. Зайцевой с оппонентами и статью 1998 года Т. Давиденко и Т. Ежовой «Гордиться жестовым языком», которая в свое время произвела эффект разорвавшейся бомбы и актуальна до сих пор). Но, общаясь с глухими и слабослышащими РФ, вижу, что у многих либо неправильные представления о ЖЯ, либо просто «каша в голове» (см. переписку В. Паленного и Г. Шаталова в «ВЕС» № 8 за 2012 г.).
С 1992 года я провожу анкетирование, нацеленное на выявление представлений о ЖЯ. Среди вопросов есть и такие: «Есть ли в РЖЯ специальные правила?», «Есть ли своя грамматика?», «Какой язык можно выучить быстрее — словесный или жестовый?», «Жестовый язык — это русский язык руками?». За 20 лет определенный прогресс наметился, но, в основном, в ответах слышащих, изучающих РЖЯ. Среди ответов глухих по-прежнему доминируют мнения, что «хотя специальные правила, может быть, и есть, но своей грамматики нет», что «жестовый язык проще словесного и его легко выучить» и что «красивый и грамотный жестовый язык — это русский язык, переданный руками (с четкой артикуляцией)».
Значит, фразы о «самобытной лингвистической системе РЖЯ» для многих просто пустой звук. А ведь грамматика жестовых языков действительно уникальна, хотя бы потому, что в отличие от линейных словесных (А.А. Кибрик любит термин «звуковые») языков, ЖЯ использует 3D — трехмерное пространство. За счет этого можно за короткий период времени передать большее количество информации. Классический пример еще из Г. Л. Зайцевой, когда, чтобы перевести ёмкую фразу из нескольких жестов, переводчик вынужден строчить словами как из пулемета: «В дальнем левом углу комнаты под включенным торшером стоит кресло». Как в любом языке, в РЖЯ есть свои особенности в фонологии, морфологии, синтаксисе, лексике. Элементарный пример: для выражения прошедшего времени в РЖЯ используются два дополнительных жеста (временных маркера) БЫЛО или ВСЕ, причем они довольно четко артикулируются (а в британском жестовом таким дополнительным жестом служит также артикулируемый FINISHED). Чтобы различить смысл «я ем мясо — вообще» и «я ел мясо», для выражения прошедшего времени в данном случае показываются два жеста: ЕСТЬ и БЫЛО. Это может вызвать бурю возмущения у некоторых глухих и снисхождение у переводчиков — «так говорят безграмотные», хотя это абсолютно грамотно в РЖЯ. В грамматике РЯ и РЖЯ есть много общего, но еще больше противоположного: в РЖЯ чаще на первом месте стоит предмет, а затем его определение МАШИНА КРАСНАЯ, отрицание чаще ставится после глагола РАБОТАТЬ НЕТ, вопросительное слово ставится в конце вопроса МУЖ ТВОЙ РАБОТАТЬ ЧТО (кем работает твой муж?). Такие явления есть во многих иностранных языках, но почему-то нам не приходит в голову обвинять в безграмотности французов, англичан и испанцев, только потому, что их язык отличается от русского. Глухих же, пользующихся РЖЯ, часто обвиняют именно в этом, хотя РЖЯ — это не русский язык руками, а жестовый язык глухих, проживающих на территории Российской Федерации и даже в некоторых странах бывшего СССР.
Еще одно типичное обвинение РЖЯ в неполноценности: «В РЯ слов много-много, а в РЖЯ очень мало». В РЖЯ, как и в любом другом живом языке, достаточно понятий, чтобы выполнять свои коммуникативные функции. Надо будет глухим обсуждать проблемы нанотехнологий или адронного коллайдера, родятся (именно родятся, а не будут придуманы!) соответствующие жесты. Кстати, жест КОЛЛАЙДЕР я видела. Жестовый язык также богат синонимами, и всегда можно прибегать к объяснительному переводу. Нельзя забывать, что РЖЯ намного моложе русского словесного языка и пользуются им 200, от силы 300 тысяч человек, а носителей русского языка больше 140 миллионов.
Все выше написанное говорит о том, что само сообщество глухих еще не полностью признает свой жестовый язык.
Для огромного числа глухих, а также некоторых слабослышащих граждан РФ русский жестовый язык является первым или родным языком. Если ребенок родился в семье глухих — это родной язык. Если его родители слышащие, не использовали ЖЯ с ребенком и он ходил в детский сад, где его обучали устной речи — в большинстве случаев к моменту поступления в школу он НЕ овладевал русским языком как системой, русский язык не был средством овладения миром, так — простой набор слов и фраз-клише, у кого-то больше, у кого-то меньше. Только когда такой ребенок поступал в школу или детский сад, где были дети из семей глухих, такие «засланные казачки» с уже развитым ЖЯ открывали ему мир. В этом случае ЖЯ — первый язык. Интересно, что есть и слышащие, которые овладели словесным языком позже, чем жестовым языком своих родителей. Но без родного языка нет нормально сформированной личности, нет понятия собственного «Я» (кто я такой и каково мое место в мире?), нет культуры и истории.
В результате мы имеем огромное количество глухих, которые овладели своим основным средством общения слишком поздно, не имеют представления о ЖЯ как о системе, а сейчас еще растет количество детей, поступающих в школу вообще без языка. Т. е. мы имеем детей в школах с низким уровнем ЖЯ и взрослых глухих, постоянно пользующиеся РЖЯ, но не имеющих ни малейшего представления, что это язык.
Эту проблему поднимала в своем докладе на Круглом столе по проблемам жестового языка в мае 2012 года Татьяна Давиденко и предлагала два возможных шага по исправлению нынешней катастрофической ситуации.
1. ВОГ и государство должны взять на себя организацию пропаганды в хорошем смысле этого слова знаний о РЖЯ. Это могут быть семинары или просто лекции для самого широкого круга глухих (не элиты, а обычных глухих и слабослышащих граждан РФ) во время которых на доступном и понятном языке будет кратко изложена история возникновения жестовых языков, ЖЯ в социальном контексте, особенности синтаксиса, морфологии, лексики. Не надо пугаться «умных терминов» — по нашему опыту работы эффект бывает очень сильный, всем все сразу понятно и интересно, а тема об особенностях лексики — синонимах, омонимах, диалектах, архаизмах — просто завораживает аудиторию. Надо понимать, что такой шаг — это просто ЛИКБЕЗ, необходимый глухим от Калининграда до Владивостока (обидно, что это не было предусмотрено как система во время автопробега). Необходимо говорить и об особенностях культуры глухих и слышащих. Лектор должен быть ГЛУХОЙ, говорящий на одном язык с аудиторией. Ничто не может заменить живого общения с аудиторией, но надо думать и о создании видео с таким материалом, который мог бы быть размещен в Интернете.
2. Первое предложение — это своего рода «латание дыр». Принципиальным решением будет включение предмета РЖЯ в учебный план школ глухих (мы считаем, что это нужно и для слабослышащих, и для детей с кохлеарными имплантатами). Речь идет не о каком-нибудь странном факультативе «Культура и красота жестовой речи», которые ведут неизвестно кто, а о нормальном предмете, на котором РЖЯ изучается как язык, по подобию русского языка в школах. Причем необходимо предусмотреть вариативность программ — для детей из семей глухих и для тех, кто не овладел никаким языком на момент поступления в школу. Основой такой школьной программы может быть апробированная программа РЖЯ в билингвистической школе (1992−2008 гг.). Мы глубоко убеждены, что такой проблемы не стояло бы, если бы занятия ЖЯ начинались не в школе и даже не в детских садах, а по программе ранней помощи родителям совсем маленьких глухих детей. Имея в качестве основы первый жестовый язык, ребята овладевали бы словесным языком не в разы, а в десятки раз быстрее.
Без таких срочных мер мы еще долго будем иметь глухих, зависимых от подачек государства, не уверенных в себе, думающих, что слышащие — это «супер-люди» или не знающих, как найти свое место в мире слышащих. Представляется, что благодаря новому Закону о ЖЯ все предлагаемые меры могут стать реальностью в самом ближайшем будущем.
В данном материале я бы хотела остановиться на последнем. Действительно, откуда обычным людям знать о жестовом языке, если они никаким образом не связаны с глухими? Широкая общественность черпает сведения из скудных, зачастую далеко некорректных или просто неверных материалов СМИ. Всплески интереса к жестовому языку и глухим обычно случаются два раза в год: на Международный день глухих в сентябре и на День инвалидов в декабре. После принятия Госдумой Закона о ЖЯ в первом чтении 24 октября прошлого года СМИ также немного пожужжали с типичными вопросами: «А что все жестовые языки разные?», «А один знак это одна буква или одно слово?», «Что теперь все руками махать обязаны?». Подписание В. Путиным Закона 30 декабря стало лучшим новогодним подарком, но ТВ было занято «Иронией судьбы» и музыкальными шоу, а популярные газеты спокойно ушли на каникулы. Естественно, пропагандой ЖЯ, в хорошем смысле этого слова, мы — ВОГ, учебные заведения, переводчики, лингвисты — должны целенаправленно заниматься вместе со СМИ, чтобы РЖЯ стал таким же узнаваемым и престижным языком, как американский жестовый язык, многие национальные ЖЯ в Европе.
Однако лично меня куда больше беспокоит непонимание САМИМИ глухими понятия «русский жестовый язык», хотя термином научились жонглировать уже очень многие. Картина весьма печальная, причем, это затрагивает все категории глухих, независимо от их образования, проживания, рода деятельности. Хотя надо отдать должное ряду сайтов, в том числе и официальному сайту ВОГ, которые много делают в плане разъяснения специфики ЖЯ. «ВЕС», казалось бы, систематически пишет об этом (жаль, что молодежь не помнит полемику Г. Зайцевой с оппонентами и статью 1998 года Т. Давиденко и Т. Ежовой «Гордиться жестовым языком», которая в свое время произвела эффект разорвавшейся бомбы и актуальна до сих пор). Но, общаясь с глухими и слабослышащими РФ, вижу, что у многих либо неправильные представления о ЖЯ, либо просто «каша в голове» (см. переписку В. Паленного и Г. Шаталова в «ВЕС» № 8 за 2012 г.).
С 1992 года я провожу анкетирование, нацеленное на выявление представлений о ЖЯ. Среди вопросов есть и такие: «Есть ли в РЖЯ специальные правила?», «Есть ли своя грамматика?», «Какой язык можно выучить быстрее — словесный или жестовый?», «Жестовый язык — это русский язык руками?». За 20 лет определенный прогресс наметился, но, в основном, в ответах слышащих, изучающих РЖЯ. Среди ответов глухих по-прежнему доминируют мнения, что «хотя специальные правила, может быть, и есть, но своей грамматики нет», что «жестовый язык проще словесного и его легко выучить» и что «красивый и грамотный жестовый язык — это русский язык, переданный руками (с четкой артикуляцией)».
Значит, фразы о «самобытной лингвистической системе РЖЯ» для многих просто пустой звук. А ведь грамматика жестовых языков действительно уникальна, хотя бы потому, что в отличие от линейных словесных (А.А. Кибрик любит термин «звуковые») языков, ЖЯ использует 3D — трехмерное пространство. За счет этого можно за короткий период времени передать большее количество информации. Классический пример еще из Г. Л. Зайцевой, когда, чтобы перевести ёмкую фразу из нескольких жестов, переводчик вынужден строчить словами как из пулемета: «В дальнем левом углу комнаты под включенным торшером стоит кресло». Как в любом языке, в РЖЯ есть свои особенности в фонологии, морфологии, синтаксисе, лексике. Элементарный пример: для выражения прошедшего времени в РЖЯ используются два дополнительных жеста (временных маркера) БЫЛО или ВСЕ, причем они довольно четко артикулируются (а в британском жестовом таким дополнительным жестом служит также артикулируемый FINISHED). Чтобы различить смысл «я ем мясо — вообще» и «я ел мясо», для выражения прошедшего времени в данном случае показываются два жеста: ЕСТЬ и БЫЛО. Это может вызвать бурю возмущения у некоторых глухих и снисхождение у переводчиков — «так говорят безграмотные», хотя это абсолютно грамотно в РЖЯ. В грамматике РЯ и РЖЯ есть много общего, но еще больше противоположного: в РЖЯ чаще на первом месте стоит предмет, а затем его определение МАШИНА КРАСНАЯ, отрицание чаще ставится после глагола РАБОТАТЬ НЕТ, вопросительное слово ставится в конце вопроса МУЖ ТВОЙ РАБОТАТЬ ЧТО (кем работает твой муж?). Такие явления есть во многих иностранных языках, но почему-то нам не приходит в голову обвинять в безграмотности французов, англичан и испанцев, только потому, что их язык отличается от русского. Глухих же, пользующихся РЖЯ, часто обвиняют именно в этом, хотя РЖЯ — это не русский язык руками, а жестовый язык глухих, проживающих на территории Российской Федерации и даже в некоторых странах бывшего СССР.
Еще одно типичное обвинение РЖЯ в неполноценности: «В РЯ слов много-много, а в РЖЯ очень мало». В РЖЯ, как и в любом другом живом языке, достаточно понятий, чтобы выполнять свои коммуникативные функции. Надо будет глухим обсуждать проблемы нанотехнологий или адронного коллайдера, родятся (именно родятся, а не будут придуманы!) соответствующие жесты. Кстати, жест КОЛЛАЙДЕР я видела. Жестовый язык также богат синонимами, и всегда можно прибегать к объяснительному переводу. Нельзя забывать, что РЖЯ намного моложе русского словесного языка и пользуются им 200, от силы 300 тысяч человек, а носителей русского языка больше 140 миллионов.
Все выше написанное говорит о том, что само сообщество глухих еще не полностью признает свой жестовый язык.
Для огромного числа глухих, а также некоторых слабослышащих граждан РФ русский жестовый язык является первым или родным языком. Если ребенок родился в семье глухих — это родной язык. Если его родители слышащие, не использовали ЖЯ с ребенком и он ходил в детский сад, где его обучали устной речи — в большинстве случаев к моменту поступления в школу он НЕ овладевал русским языком как системой, русский язык не был средством овладения миром, так — простой набор слов и фраз-клише, у кого-то больше, у кого-то меньше. Только когда такой ребенок поступал в школу или детский сад, где были дети из семей глухих, такие «засланные казачки» с уже развитым ЖЯ открывали ему мир. В этом случае ЖЯ — первый язык. Интересно, что есть и слышащие, которые овладели словесным языком позже, чем жестовым языком своих родителей. Но без родного языка нет нормально сформированной личности, нет понятия собственного «Я» (кто я такой и каково мое место в мире?), нет культуры и истории.
В результате мы имеем огромное количество глухих, которые овладели своим основным средством общения слишком поздно, не имеют представления о ЖЯ как о системе, а сейчас еще растет количество детей, поступающих в школу вообще без языка. Т. е. мы имеем детей в школах с низким уровнем ЖЯ и взрослых глухих, постоянно пользующиеся РЖЯ, но не имеющих ни малейшего представления, что это язык.
Эту проблему поднимала в своем докладе на Круглом столе по проблемам жестового языка в мае 2012 года Татьяна Давиденко и предлагала два возможных шага по исправлению нынешней катастрофической ситуации.
1. ВОГ и государство должны взять на себя организацию пропаганды в хорошем смысле этого слова знаний о РЖЯ. Это могут быть семинары или просто лекции для самого широкого круга глухих (не элиты, а обычных глухих и слабослышащих граждан РФ) во время которых на доступном и понятном языке будет кратко изложена история возникновения жестовых языков, ЖЯ в социальном контексте, особенности синтаксиса, морфологии, лексики. Не надо пугаться «умных терминов» — по нашему опыту работы эффект бывает очень сильный, всем все сразу понятно и интересно, а тема об особенностях лексики — синонимах, омонимах, диалектах, архаизмах — просто завораживает аудиторию. Надо понимать, что такой шаг — это просто ЛИКБЕЗ, необходимый глухим от Калининграда до Владивостока (обидно, что это не было предусмотрено как система во время автопробега). Необходимо говорить и об особенностях культуры глухих и слышащих. Лектор должен быть ГЛУХОЙ, говорящий на одном язык с аудиторией. Ничто не может заменить живого общения с аудиторией, но надо думать и о создании видео с таким материалом, который мог бы быть размещен в Интернете.
2. Первое предложение — это своего рода «латание дыр». Принципиальным решением будет включение предмета РЖЯ в учебный план школ глухих (мы считаем, что это нужно и для слабослышащих, и для детей с кохлеарными имплантатами). Речь идет не о каком-нибудь странном факультативе «Культура и красота жестовой речи», которые ведут неизвестно кто, а о нормальном предмете, на котором РЖЯ изучается как язык, по подобию русского языка в школах. Причем необходимо предусмотреть вариативность программ — для детей из семей глухих и для тех, кто не овладел никаким языком на момент поступления в школу. Основой такой школьной программы может быть апробированная программа РЖЯ в билингвистической школе (1992−2008 гг.). Мы глубоко убеждены, что такой проблемы не стояло бы, если бы занятия ЖЯ начинались не в школе и даже не в детских садах, а по программе ранней помощи родителям совсем маленьких глухих детей. Имея в качестве основы первый жестовый язык, ребята овладевали бы словесным языком не в разы, а в десятки раз быстрее.
Без таких срочных мер мы еще долго будем иметь глухих, зависимых от подачек государства, не уверенных в себе, думающих, что слышащие — это «супер-люди» или не знающих, как найти свое место в мире слышащих. Представляется, что благодаря новому Закону о ЖЯ все предлагаемые меры могут стать реальностью в самом ближайшем будущем.
В едином строю. 2013. № 2. С.18−19.