В последнее время растет интерес к жестовому языку и проблемам, с ним связанным, как со стороны самих глухих, так и со стороны слышащих специалистов. Впрочем, вопросы «как научить жестовому языку», «каким должен быть жестовый язык переводчиков», «нужен ли жестовый язык глухим детям» волновали педагогов, переводчиков и неравнодушных глухих еще со времен первых школ для глухонемых детей. Наше Общество время от времени обращалось к проблемам жестового языка, в основном, в связи с подготовкой переводчиков. Первые попытки их систематической подготовки начались почти сразу после создания ВОГ. Известен чуть ли не «самиздатовский» учебник С. И. Иванова, на основе которого он обучал ЖЯ до начала 50-х. Затем Ц П ВОГ признал уровень подготовки недостаточным, и И. Ф. Гейльманом была разработана новая программа, которая в дальнейшем легла в основу курса для переводчиков в ЛВЦ.
Основное направление с 60-х годов — обучение калькирующей жестовой речи*). Фактически до начала 90-х годов преподавание настоящему жестовому языку никем не велось. Причин несколько, в первую очередь — это отношение к жестовому языку как к чему-то неполноценному. Распространенное мнение тех лет — отголоски слышны и сейчас — «Это жаргон, бытовые жесты, которые годятся лишь для неформального общения безграмотных глухих». Россия не единственная страна, где бытовало такое мнение, ведь серьезные экспериментальные научные исследования национальных жестовых языков начались только в 60-е годы (У. Стоуки, Г. Зайцева, М. Бреннон и др.). Иными словами, то, что национальные жестовые языки — подлинные языки во всех своих проявлениях — стало фактом науки чуть меньше полувека назад. Соответственно и отношение, как к самому языку, так и методам преподавания во многих странах мира были пересмотрены. В России же работы Г. Л. Зайцевой были известны тогда лишь узкому кругу специалистов, использование жестового языка в школе не приветствовалось**), а представить себе руководителя общества глухих, выступающего со сцены на жестовом языке «без голоса» — было трудно. «Приличным» считалось либо говорить голосом и прибегать к переводчикам, либо пользоваться КЖР. Парадокс — глухой руководитель обращается к неслышащей аудитории через переводчика! Можно сравнить положение с колониальной Индией, когда местный раджа обращался к своим подданным не на родном хинди, а на английском языке через переводчика. В 1990 году доктор Бенси Уолл из Бристольского университета (Англия) предложила совместный проект по разработке программы обучения русскому жестовому языку (РЖЯ) и подготовке преподавателей ЖЯ. К этому времени почти во всех странах Европейского Союза уже были разработаны принципы обучения национальным жестовым языкам, подготовлены программы обучения слышащих на разных уровнях. Их методологическая основа — обучение жестовому как второму языку методом «погружения», то есть не используя средства словесного языка. Преподаватели практических курсов — только носители ЖЯ, т. е. сами глухие. Следует сразу отметить, что это не глухой «с улицы», а подготовленный преподаватель.
Исследования доказывают, что, если обучение ведется только на жестовом языке без голосового сопровождения, то внимание слышащих концентрируется на самих жестовых высказываниях, слышащие вынуждены стать активным участником педагогического процесса, они «обречены» на активное запоминание. Естественно, что невозможно обучать грамматике ЖЯ, если одновременно использовать проговаривание. Важным является коммуникативный принцип обучения, когда даются не отдельные жесты, а фразы, и развивается как монологическая, так и диалогическая речь.
В 1990 году Г. Л. Зайцева собрала команду глухих и слышащих для организации обучения жестовому языку по-новому. Ряд преподавателей прошли подготовку в Великобритании: Б. Акимов, А. Базоева, Т. Давиденко, В. Ежова, Н. Чаушьян. После проведения экспериментальных курсов была откорректирована программа, а через год подготовили еще одну группу глухих преподавателей. В 2000 году была набрана вторая группа, и, хотя обучение прошло 20 человек, фактически, регулярно стали работать лишь 5−6. Любопытно, что, начав обучение слышащих жестовому языку в 1991 году, мы наблюдаем ежегодный рост желающих выучить РЖЯ. Если в начале ориентировались, в основном, на родителей глухих детей или сурдопедагогов, то сейчас все больше и больше приходят просто заинтересованные люди, много молодежи и студентов. Отрадно, что появляются филологи, которых интересует лингвистика РЖЯ. За эти годы курсы закончили более 700 человек.
На первом общем собрании у курсантов в глазах страх. Как же мы будем общаться с глухим преподавателем? Мы же ничего не поймем, и нас не поймут. Но уже ко второму занятию все страхи остаются позади, и возникает потрясающая атмосфера взаимопонимания и взаимоуважения. Помимо первого уровня, который предусматривает лишь базовую подготовку, много желающих продолжить занятия на втором, более продвинутом уровне, а в 2007 году начались пилотные занятия на третьем уровне, включающем в программу теоретические вопросы лингвистики жестового языка и элементы жестового перевода. К сожалению, все эти курсы рассчитаны на людей, изначально не владеющих жестовым языком, а четкой программы подготовки именно переводчиков жестового языка на таком уровне, как переводчиков любого другого иностранного языка, в России пока нет. Существует программа интенсивных курсов переподготовки действующих переводчиков, но это — капля в море. Много сделано в Московском городском педагогическом университете, в котором последние годы работала Г. Л. Зайцева. Это единственный вуз России, который пока предлагает сурдопедагогам специализацию «жестовый язык». Благодаря средствам Федеральной целевой программы «Социальная поддержка инвалидов на 2000−2005 гг.» был опубликован пакет вариативных программ по жестовому языку и связанным с ним дисциплинам. Тем не менее, очень обидно, что пока обучение именно РЖЯ доступно лишь москвичам и, частично, обучающимся в Христианском центре в Петербурге. Хочется надеяться, что с принятием закона о жестовом языке, с официальным признанием жестового языка, положение изменится и в российских регионах.
Зачем же нужно знать жестовый язык глухих? С переводчиками, педагогами, родителями, кажется, все ясно. А зачем это надо просто людям «со стороны»? С 1992 года автор регулярно проводит анкетирование людей, которые начинают изучать жестовый язык по нашей программе. Результаты исследования — тема для отдельной статьи, но некоторые факты хочется привести сейчас. Ряд вопросов анкеты нацелены на выяснение отношения к глухим и жестовому языку (Есть ли в ЖЯ грамматика? Можно ли на ЖЯ выразить сложные понятия? Кто умнее — глухие или слышащие? Мы сможете выйти замуж/жениться за/на глухом/глухой? Кто лучше знает ЖЯ?) Ответы даже опытных переводчиков, не говоря уже о неосведомленных людях, зачастую просто ставят в тупик и поражают не просто невежеством, но иногда и враждебным отношением к глухим. После окончания курсов, которые ведут глухие преподаватели, выступающие одновременно и как ролевые модели для обучающихся, ответы совершенно иные. Можно уважать лишь то, что знаешь, поэтому один из путей изменения отношения общества к глухим — через изучение жестового языка. В идеале нужны телевизионные уроки жестового языка, рассчитанные на самую широкую аудиторию, от детей до взрослых. Как говорила Миранда Пикерсгил, директор интегрированной школы в г. Лидсе (Англия), в которой «жестовый язык» — обязательный предмет для слышащих детей: «Ни один из выпускников моей школы никогда не скажет: глухой — дурак, никогда не оскорбит глухого, всегда будет относиться к глухим согражданам как к равным, и по возможности поможет в общении с другими слышащими».
*) Калькирующая жестовая речь (КЖР) — сопровождение речи говорящего на словесном языке жестами. У КЖР нет своей грамматики, характерно широкое использование дактилологии и искусственных жестов, т. е. жестов, которыми пользуются только слышащие переводчики, а сами глухие в общении практически не употребляют.
**) Не могу не привести здесь историю, рассказанную И. В. Цукерман (мать автора — прим. ред.). Учительница биологии одной известной московской школы на полном серьезе объясняла напуганным старшеклассникам, что, если они будут пользоваться жестами, то их руки покроются шерстью, и они постепенно превратятся в обезьян.
Основное направление с 60-х годов — обучение калькирующей жестовой речи*). Фактически до начала 90-х годов преподавание настоящему жестовому языку никем не велось. Причин несколько, в первую очередь — это отношение к жестовому языку как к чему-то неполноценному. Распространенное мнение тех лет — отголоски слышны и сейчас — «Это жаргон, бытовые жесты, которые годятся лишь для неформального общения безграмотных глухих». Россия не единственная страна, где бытовало такое мнение, ведь серьезные экспериментальные научные исследования национальных жестовых языков начались только в 60-е годы (У. Стоуки, Г. Зайцева, М. Бреннон и др.). Иными словами, то, что национальные жестовые языки — подлинные языки во всех своих проявлениях — стало фактом науки чуть меньше полувека назад. Соответственно и отношение, как к самому языку, так и методам преподавания во многих странах мира были пересмотрены. В России же работы Г. Л. Зайцевой были известны тогда лишь узкому кругу специалистов, использование жестового языка в школе не приветствовалось**), а представить себе руководителя общества глухих, выступающего со сцены на жестовом языке «без голоса» — было трудно. «Приличным» считалось либо говорить голосом и прибегать к переводчикам, либо пользоваться КЖР. Парадокс — глухой руководитель обращается к неслышащей аудитории через переводчика! Можно сравнить положение с колониальной Индией, когда местный раджа обращался к своим подданным не на родном хинди, а на английском языке через переводчика. В 1990 году доктор Бенси Уолл из Бристольского университета (Англия) предложила совместный проект по разработке программы обучения русскому жестовому языку (РЖЯ) и подготовке преподавателей ЖЯ. К этому времени почти во всех странах Европейского Союза уже были разработаны принципы обучения национальным жестовым языкам, подготовлены программы обучения слышащих на разных уровнях. Их методологическая основа — обучение жестовому как второму языку методом «погружения», то есть не используя средства словесного языка. Преподаватели практических курсов — только носители ЖЯ, т. е. сами глухие. Следует сразу отметить, что это не глухой «с улицы», а подготовленный преподаватель.
Исследования доказывают, что, если обучение ведется только на жестовом языке без голосового сопровождения, то внимание слышащих концентрируется на самих жестовых высказываниях, слышащие вынуждены стать активным участником педагогического процесса, они «обречены» на активное запоминание. Естественно, что невозможно обучать грамматике ЖЯ, если одновременно использовать проговаривание. Важным является коммуникативный принцип обучения, когда даются не отдельные жесты, а фразы, и развивается как монологическая, так и диалогическая речь.
В 1990 году Г. Л. Зайцева собрала команду глухих и слышащих для организации обучения жестовому языку по-новому. Ряд преподавателей прошли подготовку в Великобритании: Б. Акимов, А. Базоева, Т. Давиденко, В. Ежова, Н. Чаушьян. После проведения экспериментальных курсов была откорректирована программа, а через год подготовили еще одну группу глухих преподавателей. В 2000 году была набрана вторая группа, и, хотя обучение прошло 20 человек, фактически, регулярно стали работать лишь 5−6. Любопытно, что, начав обучение слышащих жестовому языку в 1991 году, мы наблюдаем ежегодный рост желающих выучить РЖЯ. Если в начале ориентировались, в основном, на родителей глухих детей или сурдопедагогов, то сейчас все больше и больше приходят просто заинтересованные люди, много молодежи и студентов. Отрадно, что появляются филологи, которых интересует лингвистика РЖЯ. За эти годы курсы закончили более 700 человек.
На первом общем собрании у курсантов в глазах страх. Как же мы будем общаться с глухим преподавателем? Мы же ничего не поймем, и нас не поймут. Но уже ко второму занятию все страхи остаются позади, и возникает потрясающая атмосфера взаимопонимания и взаимоуважения. Помимо первого уровня, который предусматривает лишь базовую подготовку, много желающих продолжить занятия на втором, более продвинутом уровне, а в 2007 году начались пилотные занятия на третьем уровне, включающем в программу теоретические вопросы лингвистики жестового языка и элементы жестового перевода. К сожалению, все эти курсы рассчитаны на людей, изначально не владеющих жестовым языком, а четкой программы подготовки именно переводчиков жестового языка на таком уровне, как переводчиков любого другого иностранного языка, в России пока нет. Существует программа интенсивных курсов переподготовки действующих переводчиков, но это — капля в море. Много сделано в Московском городском педагогическом университете, в котором последние годы работала Г. Л. Зайцева. Это единственный вуз России, который пока предлагает сурдопедагогам специализацию «жестовый язык». Благодаря средствам Федеральной целевой программы «Социальная поддержка инвалидов на 2000−2005 гг.» был опубликован пакет вариативных программ по жестовому языку и связанным с ним дисциплинам. Тем не менее, очень обидно, что пока обучение именно РЖЯ доступно лишь москвичам и, частично, обучающимся в Христианском центре в Петербурге. Хочется надеяться, что с принятием закона о жестовом языке, с официальным признанием жестового языка, положение изменится и в российских регионах.
Зачем же нужно знать жестовый язык глухих? С переводчиками, педагогами, родителями, кажется, все ясно. А зачем это надо просто людям «со стороны»? С 1992 года автор регулярно проводит анкетирование людей, которые начинают изучать жестовый язык по нашей программе. Результаты исследования — тема для отдельной статьи, но некоторые факты хочется привести сейчас. Ряд вопросов анкеты нацелены на выяснение отношения к глухим и жестовому языку (Есть ли в ЖЯ грамматика? Можно ли на ЖЯ выразить сложные понятия? Кто умнее — глухие или слышащие? Мы сможете выйти замуж/жениться за/на глухом/глухой? Кто лучше знает ЖЯ?) Ответы даже опытных переводчиков, не говоря уже о неосведомленных людях, зачастую просто ставят в тупик и поражают не просто невежеством, но иногда и враждебным отношением к глухим. После окончания курсов, которые ведут глухие преподаватели, выступающие одновременно и как ролевые модели для обучающихся, ответы совершенно иные. Можно уважать лишь то, что знаешь, поэтому один из путей изменения отношения общества к глухим — через изучение жестового языка. В идеале нужны телевизионные уроки жестового языка, рассчитанные на самую широкую аудиторию, от детей до взрослых. Как говорила Миранда Пикерсгил, директор интегрированной школы в г. Лидсе (Англия), в которой «жестовый язык» — обязательный предмет для слышащих детей: «Ни один из выпускников моей школы никогда не скажет: глухой — дурак, никогда не оскорбит глухого, всегда будет относиться к глухим согражданам как к равным, и по возможности поможет в общении с другими слышащими».
*) Калькирующая жестовая речь (КЖР) — сопровождение речи говорящего на словесном языке жестами. У КЖР нет своей грамматики, характерно широкое использование дактилологии и искусственных жестов, т. е. жестов, которыми пользуются только слышащие переводчики, а сами глухие в общении практически не употребляют.
**) Не могу не привести здесь историю, рассказанную И. В. Цукерман (мать автора — прим. ред.). Учительница биологии одной известной московской школы на полном серьезе объясняла напуганным старшеклассникам, что, если они будут пользоваться жестами, то их руки покроются шерстью, и они постепенно превратятся в обезьян.
В едином строю. 2007. № 4. С. 10−11